ВСЛЕД ЗА СОЛНЦЕМ

ЕСТЬ ЛЮДИ, О КОТОРЫХ ГОВОРЯТ: «ШИРОКО ИЗВЕСТЕН В УЗКИХ КРУГАХ». В ОТНОШЕНИИ АЛЕКСАНДРА ИЗРЯДНОВА, НЕЗАВИСИМОГО БИЗНЕС- КОНСУЛЬТАНТА ПО МЕЖДУНАРОДНЫМ ПРОЕКТАМ, ЭТА ФОРМУЛА — ЧИСТАЯ ПРАВДА БЕЗ ТЕНИ ИРОНИИ. НИША, КОТОРУЮ ОН ЗАНИМАЕТ НА РЫНКЕ, ОЧЕНЬ УЗКА. ПОДОБНЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ — «ШТУЧНЫЙ ТОВАР», ПОСКОЛЬКУ РАБОТАЮТ ОНИ В ТОП-СЕГМЕНТЕ, ПРЕДЛАГАЯ КОМПЛЕКСНЫЕ БИЗНЕС-РЕШЕНИЯ — ЭТО И ВОПРОСЫ ПОЗИЦИОНИРОВАНИЯ ПРОДУКТА, И РАЗРАБОТКА ФИРМЕННОГО СТИЛЯ, МАРКЕТИНГОВЫЕ И PR-КОММУНИКАЦИИ, ФОРМИРОВАНИЕ КОМАНДЫ И ВИДЕНИЕ БУДУЩЕГО. СРЕДИ ЗАКАЗЧИКОВ: «УКРАНИМАФИЛЬМ» — КРУПНЕЙШАЯ АНИМАЦИОННАЯ СТУДИЯ В УКРАИНЕ, ИНВЕСТИЦИОННЫЙ ФОНД «РОСИНФОКОМИНВЕСТ, НОСИМЫЕ УСТРОЙСТВА NIMB, ГРУППА КОМПАНИЙ «АНГСТРЕМ», КОТОРАЯ РАЗРАБАТЫВАЕТ И ПРОИЗВОДИТ ЭЛЕКТРОННЫЕ ЧИПЫ, И МНОГИЕ ДРУГИЕ.

В ТО ВРЕМЯ, КОГДА МНОГИЕ ТОЛЬКО ЗАДУМЫВАЛИСЬ О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ «РЕЛОКАЦИИ», АЛЕКСАНДР УЖЕ ВЁЛ БИЗНЕС С ЗАРУБЕЖНЫМИ ЗАКАЗЧИКАМИ, НЕ СЧИТАЯ РОССИЮ ПЕРСПЕКТИВНЫМ БИЗНЕС-НАПРАВЛЕНИЕМ. НАШЕМУ КОРРЕСПОНДЕНТУ УДАЛОСЬ ВСТРЕТИТЬСЯ С АЛЕКСАНДРОМ В АЛАНЬЕ, ТЕМ БОЛЕЕ ЧТО СЕЙЧАС ЭТО НЕТРУДНО — НЕДАВНО ОН ПРИОБРЁЛ ЗДЕСЬ НЕДВИЖИМОСТЬ И ХОТЯ БЫ ОТЧАСТИ СТАЛ АЛАНИЙЦЕМ, ХОТЯ ОСНОВНЫЕ БИЗНЕС-ИНТЕРЕСЫ У НЕГО ДАЛЕКО ЗА ОКЕАНОМ.

Где-то два года назад
амбиций по выходу за границу
было намного больше.

«Русский берег»: Сейчас много разговоров о том, как трудно русскому организовать бизнес за рубежом, и те, кто это сейчас пытаются продвигать, работают на старых российских контактах и не могут разорвать эту «пуповину». У тебя как, сколько в процентах клиентов российских, сколько международных?

Александр Изряднов: Сейчас мало международных клиентов, потому что мы только начинаем развивать это направление, как такой stand alone бизнес. До этого мы всё-таки больше обслуживали российских клиентов, которые выходили на зарубежные рынки. Мы всё это делаем и сейчас, и делали раньше, просто в данный момент другой, новый подход, когда мы хотим строить международные агентства, в том числе для локальных рынков, чего не было прежде. И вот прямо в ближайшее время у нас открывается Бразилия. Потом, скорее всего, Малайзия, Сингапур, Индонезия. То есть и международные клиенты будут…

Р. Б.: А вы говорите о себе, что вы российского происхождения, или как-то шифруетесь?

А. И.: Нет, я им рассказываю, что я российского происхождения. А как по-другому? Всё это гуглится слишком просто — сомнительно скрывать. Но все эти агентства будут не под нашим брендом — под другим, новым, мировым. Потому что, к сожалению, не очень эффективно это сейчас делать под русской маркой.

Р. Б.: У тебя была большая корпоративная карьера, а потом ты создал своё агентство. В чём разница?

А. И.: Отличие корпоративной части от агентской — в большей многозадачности. Но она мне, например, очень симпатична, потому что тебе же нужно не только выстраивать и растить бизнес — но и заниматься людьми, и стратегировать, ещё и клиенты, и damage control, и финансы, и операционная часть… Да, у меня есть партнёр в бизнесе, но всё равно это большой кусок, которого, конечно же, нет в корпоративной части, где всё на понятных рельсах и у тебя есть свои сегменты, которые ты обрабатываешь.

Р. Б.: А вот если сравнить сейчас и два года назад: у российских клиентов количество международного бизнеса изменилось?

Где российские клиенты сейчас хотят себя пиарить?
И где до этого?

А. И.: Думаю, что где-то два года назад амбиций по выходу за границу было намного больше. Вся ситуация, скорее, больше подкосила этих людей, и они не решились выйти на другие рынки. Потому что общий уровень энергии, конечно, упал, ведь это очень некомфортная и энергозатратная затея. И если выход на какие-то европейские рынки, куда они в основном шли, или американские рынки, куда наши также пытались выйти, — это для нас более понятно, то вот эти, оставшиеся теперь нам азиатские или латиноамериканские, даются русскому человеку сильно сложнее. Наши, практически все, любят влезать в микроменеджмент, а там тебе придётся доверять на местах людям совсем иных культур — для большинства это стало сдерживающим фактором. И плюс ещё оказалось, что это стоит много денег (смеётся) — выход на эти рынки.

Р. Б.: Ваши клиенты из каких отраслей? Они в основном «диджитал»

А. И.: Совершенно разные. Мы начинали как агентство, которое работало со стартапами, но сейчас в основном это и большие корпоративные клиенты, типа Авито, и средние клиенты, но хорошо дофинансированные, поскольку мы в довольно высоком ценовом сегменте находимся. В силу как раз того, что мы решаем довольно объёмные задачи, а таких задач немного у маленьких клиентов. А так, клиенты из самых разных отраслей: и банки, и горнодобывающие предприятия, и сервисные компании — b2b и b2c то есть. Но это не так важно, потому что коммуникации всем нужны и важны. Потому что сейчас, к сожалению, если ты не выстраиваешь внятного и понятного взаимоотношения со своим клиентом — будь то партнёры в b2b-секторе, будь то конечные пользователи b2c, — им сложно принимать решения о том, чтобы пользоваться твоими услугами, оставаться с тобой и привлекать тебе новых клиентов.

Р. Б.: Вот это интересно, потому что здесь, например, много русскоязычного населения, которое привыкло ко всем сервисам, и даже есть попытки создать что-то подобное, но море, солнце, расслабон… таксисты отказываются работать с приложением.

А. И.: Ну да. Плюс здесь мы должны учитывать ментальность, потому что она, конечно, другая, и уровень образованности и в целом развития — иной.

Р. Б.: А какова, условно, бразильская ментальность или южноазиатская?

А. И.: В Бразилии тоже не всё так ловко. Есть проекты, которые очень хороши на бумаге и, скажем, на примере Москвы — вполне себе. А в бразильских реалиях пришлось перекраивать всю бизнес-модель, потому что мир устроен по-другому. И это не увидеть издалека. И вроде бы люди могут рассказать, что там что-то иначе, но прочувствовать это нужно изнутри. Поэтому выходят через локальных партнёров, но там тоже есть свои сложности, так как они очень локальные и замкнуты на своём локальном мире. И то, что вообще отличает Латинскую Америку особенно сейчас — пожив там, я это понимаю, — такая серьёзная зауженность горизонта по сравнению с Москвой, где как раз мы можем жаловаться на зауженность горизонта, но её фактически, конечно же, нет по сравнению с другими странами.

Р. Б.: То есть, скажем так, люди живут в своём локальном рынке и не думают дальше своего…

А. И.: …и не подозревают о существовании других рынков. Искренне не подозревают и не планировали. Да. Вообще не интересно. Например, в той же Бразилии есть более 100 стартапов, которые работают в цифровизации аграрного сектора. Более 100 уникальных проектов. Но они большей частью направлены на потребление внутри страны. Большинство из них даже не подозревают о выходе на другие рынки.

Р. Б.: Интересно. Но растёт экономика в Бразилии? Чувствуется это?

А. И.: Ну, у них там всё ничего так. Не так, как в Аргентине. Но там много политической нестабильности, которая, конечно, не позволяет…Даже в Перу были какие-то митинги или что-то ещё. И в Чили. Только у меня в Парагвае ничего не происходит: мирные выборы, пришли, прошли, дали выходной людям.

Р. Б.: Расскажешь, как переезжал? Хочешь, не под запись. Мне дико интересно.

А. И.: Да вообще ничего такого. Я давно уже переезжаю. Уже больше шести лет не живу в России. Я, можно сказать, «серийный переезжатель». Причём я каждый раз по- настоящему переезжаю, не на время.

Р. Б.: А потом?

А. И.: Потом переезжаю дальше. Ну, потому что опять: если снаружи из окна смотреть и изнутри смотреть — совершенно разные векторы. Плюс для меня важна эмоциональная совместимость со страной. Я начал с Кипра — это ужасное место.

Р. Б.: (смеётся) А почему все тогда туда переезжают?

А. И.: Дураки (смеётся). И не слушают. Не слушают старших. Это очень плохое место. Ну, вот всё. Грязища, невкусная еда, очень дорого, всё какое-то убогое, ужасное это море… и чёрти где.

Р. Б.: Ну, Парагвай близко зато.

А. И.: Оказалось, что не так далеко. Из Москвы, конечно, ужасно долго. Из Мадрида — 11 часов. На самом деле не сильно дальше, чем Азия, в которую мы так привыкли летать. Потом была Португалия. Но там, несмотря на то, что мне уже было известно, что нужно иметь отопление, я не учёл, что сами дома к этому отоплению были не подготовлены. Всё это было ледяной зимой, и я в итоге намёрзся так, что уехал оттуда просто пятками сверкая. Но в процессе всех перемещений усвоил, что солнышко — это основной компонент. Если нет солнышка, зачем мы живём в таком холоде — не совсем понятно. Но это мне. Всё-таки все людиразные. Кто-то же ведь и в Финляндии живёт. И в Норвегии вот ещё люди есть.